Citations

Лидия Шульгина

Вот и живешь на разломе, на стыке - наций, культур, желаний, устремлений... И видишь, что у Времени нет начала и поступательности в движении. Слово, прозвучав, отразило всю нашу жизнь и напророчило ее же. И опять каждый, выброшенный в мир, начинает свой путь с выбора - не покориться, нарушить запреты и заповеди. И опять грозный Судья ломает и крушит нескладные фигурки. И нет конца...

Лидия Шульгина

У меня абсолютная творческая горячка: я ни о чем другом думать не могу и, как алкоголичка, жду глотка воздуха в мастерской. «Хор голосов» растет... Но то, что у Богоматери (являющейся переходной от фигур «Вечери» к «Голосам», на груди распятое тело) внизу будут слова от Матфея: «Плачет Рахиль о детях своих и не может утешиться, ибо-их нет» - это точно. Это дает ключ к тайному ходу моей главной идеи - это голоса убитых, дошедшие до нас. Схваченных в момент отправления нормальных человеческих нужд -кухня, баня, детские игры. Но понять это имеет право лишь посвященный. Остальные воспримут как серию просто портретов.

Михаил Шейнбаум

Персонажи пластики Лидии Шульгиной -скульптуры и рельефы, выполненные, можно сказать, выращенные, подобно кристаллам, посредством изобретенной ею техники: старая газетная бумага, смоченная в водоэмульсионной краске, едва тронутая цветом - чрезвычайно выразительны и экспрессивны. В этой минималистской технике Лидия создала крупнофигурные скульптурные композиции «Несение креста», «Тайная вечеря», «Ангел» и другие. Это - не идеальные герои, они соразмерны каждому из нас, на нас похожи, узнаваемы и, вместе с тем, так одухотворены волею художника, что неизменно заставляют зрителей о многом задуматься. Композиция из 14 рельефов «Голоса» -своеобразное духовное завещание художницы. На мгновение возвращенные к жизни волею автора, выступающие из плоскости стены фигуры ушедших людей, предков как бы произносят обыденные или полные скрытого смысла фразы и вновь исчезают, замыкая круг земного бытия.

Лев Аннинский

В каком материале воплощать невоплотимое? Она возвращается к бумаге. Той бумаге, которая смятыми клочьями валяется под ногами, как бренный npaxj не выдержавший напряжения.

Этот материал надо вернуть в жизнь во всей его эфемерности. Поднять из-под ног. Вернуть хрупкость и твердость. Насытить белизной чистоты.

Вот она - техника финала: старые газеты, погруженные в ведро с белилами. Из этих клочьев и клочков вылепливаются фигуры. И застывают, храня вещество несуществования. Никакого каркаса - все легкое. Чистым духом держится. Музыкой. Голосами... Цикл называется «Голоса». Ее последняя работа - вылепленный в рост человека белый ангел опирается на белый стул. Словно ждет того, кто сядет, чтобы обнять, оградить, защитить. Этот защитник хрупок, его стать эфемерна. Приглядевшись, видишь, что и корпус его, и руки, и крылья за спиной сделаны из той же бумаги.

Ангел, вылетевший когда-то из книги, замирает в реальном пространстве, балансируя между бытием и небытием.